Легкость, последние дни ее так не хватало пожилой испанке. Ее старые кости ныли, ноги отказывались служить, а душа была преисполнена горького сожаления и печали. Она не привыкла к боли, не привыкла быть старой! Ведь еще вчера ей было всего двадцать с хвостиком, как и все эти столетия. Она не шла к этому долгие годы, от того ни душа, ни тело не были готовы к такому состоянию. По морщинистым щекам то и дело скользили соленые капли и, не замеченные хозяйкой, уносились вниз, на листья папоротников. Казалось, жестокие джунгли и те преисполнились жалости и сострадания к пожилой леди, понуро бредущей по их тропам. Ни одно животное не нарушило ее покой. И, возможно, еще, поэтому женское сердце так пугливо сжалось, услышав хруст веток, кричащий о приближении к ней чего-то крупного, возможно, раптора или просто большой хищной кошки. Она отчаянно прижалась к шершавому стволу дерева, прикрыла глаза, даже не допуская мысли о спасительном беге или попытке спрятаться.
- Что вы здесь делаете, юная леди? – услышала Анна. Это был теплый, добродушный голос, в котором проскальзывали нотки удивления. От изумления ее глаза широко распахнулись, взгляд замер на лице незнакомца.
Перед мисс Писаро стоял такой же старик, как и она. Обширная, блестящая лысина и белоснежная бородка. Объемный животик и очаровательная улыбка. Добрые, немного водянистые, как у любимого дедушки или кота Леопольда глаза, в которых не было ни грамма страха или сожаления по поводу своего возраста. Он был бодр и находился в прекрасном расположении духа. Так выглядят люди, возвращающиеся домой из дальней поездки, вдруг мелькнула мысль в голове у Анны. Но такие редко останавливаются, чтобы помочь незнакомке, ведь впереди их ждет та самая, долгожданная встреча.
А он остановился, и теперь с участием смотрел на испуганную женщину, так пристально изучавшую его глаза.
- Юная леди? Вы меня имеете в виду? – ее губы впервые за несколько дней дрогнули в нерешительной улыбке.
- Конечно! И весьма очаровательная леди, - улыбнулся галантный дедушка, – Мое имя Артур, Артур Саммерли, - и он протянул Анне руку, призывая отпустить дерево и вернуться на тропу, - я не кусаюсь и не нападаю на беззащитных женщин, как бармалей, даю вам честное слово.
С трепетом бывшая искусительница коснулась протянутой руки и, что-то подозрительно похожее на слезы благодарности, защекотало в горле.
- Спасибо... Меня зовут Анна.
При звуке этого имени сердце Артура болезненно сжалось.
- Очень рад знакомству! И не стоит милая благодарить, ведь я еще ничем вам не помог. Что вы делаете здесь, в джунглях? Безоружная, да еще и в полном одиночестве?
- Я… не знаю. Мне больше некуда пойти, - призналась она растерянно, - и, у меня нет сил двигаться, ведь я так стара!
Горечь ее слов оказалась так сильна, что Саммерли был глубоко поражен. Да, он тоже часто страдал из-за возраста. Считал себя никчемной обузой, старой рохлей, что он только задерживает друзей и подвергает их опасности. Но все было не так, он видел опровержение своим заблуждениям в их глазах, слышал это в их вопросах, когда они шли к нему за столь необходимым советом. Чувствовал, когда слезы неприступной Маргаритт катились у него по плечу в проклятой пещере. Он был любим ими, нужен им. И от этого старость переставала быть помехой, он искренне радовался тому, что, наконец, обрел семью, дом, любовь. Все то, чего он сам лишил себя, осознанно стремясь наказать после смерти жены. Тогда, оставшись в пустом доме один на один муками совести и болью в сердце, Артур проклинал свою трусость, свою дряхлость. Ему претило его слабое тело, что еще продолжает коптить небо.
И теперь, глядя на эту потерявшуюся женщину, Саммерли понимал ее. Безусловно, у нее была совсем другая история, другая жизнь, немного другая печаль. Но теперь он мог помочь ей, как когда-то помогло ему это плато и друзья. Он мог разделить с ней ее горе, ее одиночество. После чудесного исцеления в Авалоне Артур чувствовал себя человеком, которому дали второй шанс, который он не имеет права потратить зря. Нежность, какая-то необъяснимая привязанность проникли в его сердце и душу, прочно там обосновываясь.
- Тогда, я предлагаю вам пойти со мной, вот таким старым перечником! – добродушно рассмеялся профессор, - вы больше не одна.
Не одна? Эти слова запали в душу, принося легкость и чувство глубоко вздоха. Словно она пловец, вынырнувший на поверхность после очень долгого пробуждения.
- Но ведь вы меня совсем не знаете? А если я опасна?! Если я буду вам огромной обузой, ревущей от немощи на каждом шагу?
- Опасна? Не более чем вон тот прекрасный мотылек – откликнулся профессор, указывая рукой на хрупкое создание лазурного цвета, сидящее на цветке огромного папоротника. На плато он цвел постоянно, еще одно чудо.
- А обуза? Разве может быть … - здесь Артур чуть сбился, а кончики ушей порозовели, - обузой. Уверен, у меня хватит сил, чтобы помочь вам добраться до ближайшего место, которое подойдет для привала. А если вы устанете в пути, то рядом всегда мое плечо, к вашим услугам. А револьвер поможет нам защититься от ящеров и каннибалов, – мягко увещевал он.
- Но ваши близкие, как примут они незнакомку?! Ведь я уверена, что вы возвращаетесь домой!
- Мои друзья лучшие люди на свете, они примут вас как родную! Я не сомневаюсь в этом. И, к тому же, ведь вы придете со мной, Анна, - прошептал Саммерли заветное имя чуть нерешительно.
Это стало последней каплей. Плечи женщины расправились так, что, казалось, она сбросила с себя непосильную ношу. Черные глаза заблестели как прежде, в них появились чувства, которые гордая испанка не испытывала никогда. Любовь, благодарность, доверие. Раньше, ей, соблазнявшей мужчин одним взглядом, даже в голову не приходило проникнуться к кому-то из них чувствами, стремиться к человеку на встречу душой, а не телом. А этому мужчине она могла доверить свою жизнь, свое сердце. Она прочла это в его глазах.
- Тогда идемте, Артур, - ободряюще улыбнулась она, беря его под руку.
Это небольшое путешествие было особенным. Хоть до дома-на-дереве оставалось не так много идти, пара потратила на это чуть больше суток. Нет, не от того, что им был невыносимо труден этот путь. Наоборот, они старались растянуть его. Чтобы привыкнуть друг к другу, чтобы что-то понять. Как, например, что на скользком бревне прекрасно держащая равновесие Анна поможет Артуру пройти над бездной, вызывающей в нем жуткие воспоминания о падении с моста. Как он, будет помогать ей нести вещи, а на привале принесет фрукты и воду. Как, укладываясь спать, женщина почувствует себя в безопасности, видя темный силуэт с револьвером, выделяющийся на фоне костра, и почувствует легкий, почти невесомый поцелуй в лоб. Благословляющий ее на ночь, и пожелание добрых снов.
- Вы уверены? – легкая дрожь пробежала по высохшей руке, утратившей девичью гладкость, - а если…
- Не будет если, Анна! Идемте, я покажу вам свои драгоценные находки – диковинные, прекрасные, как и вы, цветы. И познакомлю с самым гениальным ученым на свете и моим лучшим другом - Джорджем! – и Саммерли крепко взял девушку, для него именно девушку, за руку.
И двое бодрых старичков продолжили путь, выходя из-под сени джунглей, рука об руку, словно вокруг них была просторная Лондонская мостовая, а не кишащие чудовищами леса. Как знать, быть может, для них оно так и было?

КОНЕЦ.