Не призраки преследуют нас. Это мы не можем отпустить от себя своих призраков.

Грэндвью – город полный мистических тайн и загадок.
Затерянное в Южноамериканских джунглях плато – край, где этих тайн и загадок ещё больше.
Между двумя этими местами на Земле, сквозь времена и пространства, тянутся невидимые связующие нити. Корни их уходят в те далёкие времена, когда Грэндвью ещё было частью плато.

Брат Авеля

Меня зовут - Мелинда Гордон. Недавно я вышла замуж, переехала в маленький городок и открыла антикварный магазин. Я такая же, как вы, за исключением одного - с детства я могу говорить с умершими, с блуждающими душами, как называла их моя бабушка, с теми, кто не перешел в мир Света. Они просят меня о помощи. Рассказывая о себе, я не могу не рассказать о них.

Стояла солнечная безветренная погода. Кругом зеленели ровно подстриженные газоны, аккуратные кустарники и цветущие деревья.
Наступала весна. Наша первая с Джимом весна в этом городе.
Мы поженились прошедшей зимой, и сразу же переехали в Грэндвью. По правде говоря, мы не думали о переезде именно сюда. Мы присматривали аккуратный домик в небольшом городке в юге отсюда.
Уже на третий день после свадьбы, вместо свадебного путешествия мы отправились на машине искать себе новое жильё. Мы собирались начать нашу новую, совместную жизнь, с начала. С чистого листа, на котором были бы только мы: Джим и я.
Мы ехали на машине уже больше двух часов. За окнами мелькали по-зимнему пожухлая трава, серые голые деревья, лужи на асфальте, машины, заляпанные дорожной грязью и, совсем вдалеке, дома.
У нас кончилась вода, и мы решили притормозить у придорожного кафе, рядом с заправкой. Хотя, назвать это заведение «кафе» было сложно. Скорее – закусочная. Мы чуть её не проехали, так как старое одноэтажное здание притаилось за резким поворотом. Но всё же в последний момент, Джим увидел его и свернул.
Заправив машину, муж отогнал её на небольшую стоянку у заправки, и мы направились в кафе купить пару бутылок воды, и выпить, быть может, пару чашек кофе.
Внутри было чисто и по-домашнему уютно. С кухни веяло весьма аппетитно, хотя чуть позже мы удивились скудностью меню: всего пара однообразных салатов, свежие булочки, кофе, да пиво – вот и всё, чем могло похвастаться это кафе.
Кроме нас, в зале было всего четверо человек – молодая пара, держащаяся за руки, мужчина среднего возраста (его руки, осанка и одежда прозрачно намекали на то, что он шофёр), да молодой парень, со скучающим видом попивающий пиво. И, конечно, официантка – женщина лет тридцати. Она о чём-то сбивчиво спорила с шофёром, активно жестикулируя. Я почему-то сразу подумала, что они – брат и сестра. То ли из-за внешнего сходства, то ли из-за общения, которое бывает только между самыми близкими родственниками.
Мы с Джимом заняли столик у противоположной от входа стены. Прямо у огромного окна, выходившего пыльными стёклами на Грэндвью.
Почти сразу же к нам подошла официантка. Критически осмотрев нас (по-видимому, сразу отметив про себя, что мы не местные), она приняла у Джима заказ. Два кофе, два салата с помидорами и красным перцем.
Когда официантка удалилась на кухню, Джим улыбнулся мне – широко, ясно, тепло – так, как умеет улыбаться только мой муж.
- Ты устала? – спросил он с огромной нежностью. В его взгляде светилась такая любовь, что мне захотелось зажмуриться и потереться щекой о его коричневый пиджак.
- Немного. А ты, любимый?
- Совсем чуть-чуть.
Джим положил свою руку на мою, и ласково сжал её.
- Давай я поведу? – в который уже раз предложила я мужу занять его места у руля. Но он снова покачал головой, и я услышала твёрдое «нет».
- Не стоит, Мелинда. Правда. Пока я ещё в состоянии. А вот на обратном пути, вести придётся тебе! А я буду храпеть на соседнем сидении, и тебе будет скучно и не с кем поговорить!
Джим хмыкнул, и убрал свою руку с моей. Как раз вовремя – вернулась официантка с нашим заказом.
- Приятного аппетита, - поставив тарелки и кружки на стол, и дружелюбно улыбнувшись, женщина возвратилась за барную стойку и вернулась к разговору со своим братом.
Молодая пара продолжала ворковать, а хмурый парень пить пиво.
- Мел, я люблю тебя, - сказал мой муж.
- А я люблю тебя, Джим.
Мы постоянно признавались друг другу в любви, будто не могли насытиться этими словами.
Салат, на удивление, оказался очень вкусным. (Или просто, мне так показалось после утомительной дороги?) Джим сидел напротив, и я была удивительно, всепоглощающе счастлива.
***
Не успела я расправиться и с четвертью салата, как вдруг официантка тихо воскликнула, и, обежав барную стойку, кинулась к шофёру. Тот хрипло кашлял и бил кулаком себе в грудь. Женщина начала стучать его по спине. А лицо мужчины, тем временем, налилось кровью, и с каждой секундой его хрип был всё натужнее и тише.
Мой муж уже через мгновение оказался рядом с ними. Там же как-то неожиданно возник и молодой человек, оставивший своё пиво на столике в одиночестве.
- Прекратите стучать по спине! – воскликнул Джим, обращаясь к официантке, и после повернулся к шофёру. – Дружище, медленно вдохни и резко выдохни!
Муж говорил торопливо, поднимая шофёра на ноги. Молодой парень мельтешил рядом и пытался вставить хоть слово, но было не до него.
- Что вы делаете?! Он же задыхается! – гневно закричала на Джима официантка, пытаясь отодвинуть его в сторону.
Шофёр смолк.
- Он перестал дышать! – Джим обхватил мужчину сзади, положив руки ему под грудь, и резко надавил. Кусок застрявшей пищи вылетел изо рта шофёра и приземлился прямо посередине его же тарелки.
Мужчина начал делать глубокие вдохи. Джим держал его под руку.
- Вы спасли ему жизнь! – воскликнул молодой любитель пива.
- Это моя работа, - смущённо улыбнулся мой муж. Мой любимый муж! Мой герой.
- Вы врач? – это уже спросила официантка.
- Фельдшер. Меня зовут Джим Клэнси.
- Адам Коллинз, я – ваш коллега, - молодой парень с улыбкой протянул руку моему мужу.
***
Адам подсел за наш столик, и мы разговорились. Вернее, говорили в основном мужчины, а я их слушала.
Адам работал в скорой помощи Грэндвью, фельдшером.
- У нас чертовски не хватает таких людей, как ты, Джим! – признался Адам, уже собираясь уходить. – Если что – знай, у нас найдётся место и для тебя. Вдруг, вы решите переехать сюда. Джим, Мелинда, был рад с вами познакомиться.
- Мы – тоже, - Джим на прощание пожал руку новому знакомому, а я улыбнулась:
- До свидания, Адам!
Официантка, в честь спасения её брата (а чуть не задохнувшийся на смерть мужчина действительно оказался её братом и работал он шофёром), принесла нам свежих булочек за счёт заведения.
- Ты – настоящий герой, - сказала я Джиму, когда мы остались за столиком одни.
- Мел, ты преувеличиваешь, - мой муж снова смутился.
- Нет, я преуменьшаю!
Потянувшись через столик к своему мужу, я быстро поцеловала его в губы.
Аромат свежих булочек, уютное кафе, горячий кофе, Джим, вновь держащий меня за руку. Всё это вместе заставило меня почувствовать себя дома. Было, конечно, ещё кое-что – моя принадлежность этому месту. Или, может, необходимость этого города во мне. Последнее я не знала, как объяснить. Даже просто как сформировать в мысль. Зато я это прекрасно чувствовала. И мои чувства выразились всего в четырёх словах, но таких важных словах, опередивших нашу с мужем дальнейшую жизнь:
- Джим, давай останемся здесь.
***
Телефонный звонок застал меня в пути на работу. Включив гарнитуру, я бросаю взгляд на дисплей телефона – номер оказался незнакомым.
- Алло?
- Мелинда Гордон? – слышу я низкий мужской голос.
- Да, это я.
Мотор моей машины тихо урчит, как огромный ручной зверь под ласками хозяина. Позади кто-то просигналил.
- Меня зовут Ричард Нокс. Я – адвокат, - представляется мой собеседник.
- Адвокат? Простите, а вы по какому вопросу? – в настоящем у меня нет ни одного юридического дела. И потому, я вдруг пугаюсь, что что-то случилось.
- Я звоню вам по поводу наследства, - моё сердце резко ухает вниз. – Сьюзен Меллоун, она умерла несколько недель назад, и с сегодня вступает в силу её завещание. Она кое-что оставила для вас.
- Сьюзен Меллоун? Извините, но я не знаю… то есть не знала её!
- Вы уверены? – мой собеседник удивляется так же, как и я. – Но вы ведь Мелинда?...
Далее адвокат называет моё полное имя, дату рождения и даже номер страховки.
- Всё верно, - выслушав мистера Нокса, я киваю в подтверждение его слов, хоть он и не может меня видеть в данный момент.
- Тогда ошибки быть не может, миссис Меллоун действительно кое- что оставила для вас!
Я припарковываюсь у обочины, договариваюсь о встрече с адвокатом, наскоро записав адрес его временного офиса на обрывке талона за парковку.
***
Мистер Нокс оказывается грузным мужчиной лет пятидесяти.
- Здравствуйте, Мелинда, - здоровается он со мной, как только я захожу в его офис.
- Добрый день, - приветливо киваю я адвокату и устраиваюсь на неудобном, жёстком стуле.
Мистер Нокс опускается в кресло за стол напротив меня.
- Как я понял из нашего разговора, с семьёй Меллоун вы незнакомы? – переходит он сразу к делу.
- Простите, нет. Я пыталась вспомнить, но…
- Очень, очень странно.
Мужчина водружает на нос очки в модной чёрной оправе и достаёт из своего портфеля бумаги, скреплённые обычной железной скрепкой.
- Нда, - протяжно выдыхает он, хмурит брови и углубляется в чтение. – В завещание миссис Меллоун говориться, что «эту вещь я оставляю дорогой Мелинде, Мелинде Гордон, так много сделавшей для моего драгоценного папочки».
Адвокат цитирует строчку из завещания незнакомой мне Сьюзен Меллоун.
- Простите, а как звали отца миссис Меллоун? Может, я была знакома с ним?
- Очень сомневаюсь, - адвокат бросает на меня задумчивый взгляд. – Отец миссис Меллоун умер ещё до вашего рождения. В 1958 году.
- И всё же?
В отличие от большинства, подавляющего большинства, людей на Земле, для меня смерть – не препятствие для общения.
- Подождите минутку… - Адвокат начинает перебирать бумаги, пока не находит нужную. – Так-с, отец миссис Меллоун, Джон Рокстон, англичанин, потомственный лорд. Вам это о чём-нибудь говорит?
Я с сожалением мотаю головой.
- Тогда я ничего не понимаю. Давайте-ка ещё раз сверим ваши данные.
Но и после повторной поверки выходит, что в завещании миссис Меллоун указана именно я.
- Что ж. А могло ли быть, чтобы вы как-то помогли семье миссис Меллоун, не зная их имени?
Я задумываюсь на минутку, потом согласно киваю.
- Думаю, что – да. – А про себя думаю, что вполне могла столкнуться с лордом Рокстоном, когда он стал призраком. Я ведь не требую документов у каждой блуждающей души, и потому порой не знаю не то что их имён, но и даже того, как они выглядели при жизни.
- Хорошо, - миссис Нокс начинает стучать кончиком карандаша по столу, отбивая какой-то популярный ритм. – Тогда, давайте оформим документы о передаче наследства, и покончим уже с этим делом.
Я улыбаюсь и согласно киваю.
***
Неизвестная миссис Меллоун, завещала мне шкатулку. Небольшую деревянную коробочку, украшенную резьбой. Шкатулка закрыта на замок, и ключа к ней не прилагается.
Я выхожу от адвоката, устраиваюсь в припаркованной машине и принимаюсь разглядывать шкатулку. Я пытаюсь её открыть. Но мне это никак не удаётся.
Отложив шкатулку, я тянусь к телефону, горя желанием скорее рассказать Джиму о том, что сегодня со мной приключилось.
Муж никак не берёт трубку, наверно находится сейчас на выезде.
Со вздохом я откладываю телефон, и решаю отправиться на работу.
В антикварном магазине сейчас одна Андреа. Я очень благодарна судьбе, за то, что она мне подарила такую подругу.  Не знаю, чтобы я без неё делала. Благодаря Андреа, я всегда могу отлучиться по делам, и оставить на неё наш магазин… Последнее случается всё чаще и чаще. Заблудшие души приходят ко мне и просят о помощи. Они просто появляются, и я не могу от них отмахнуться. Не могу заниматься ничем, кроме их последних просьб и желаний.
Когда я появляюсь в антикварном магазине, там всё  спокойно. За утро было всего несколько покупателей, с которыми Андреа легко справилась и сама.
***
Джим заезжает за мной к шести часам. Сегодня действительно был странный день, раз его отпустили с работы так рано.
Я извиняюсь перед подругой, за то, что так рано ухожу. Андреа лишь улыбается и говорит, что всё нормально. Ведь я уже успела рассказать ей о нежданном наследстве, и она понимает, что я хочу как можно скорее поделиться этим со своим мужем.
Едва я сажусь в машину к Джиму (мою мы решаем оставить на ночь на парковке у магазина), как я сразу же принимаюсь рассказывать мужу о шкатулке.
- Очень странно, - говорит Джим, выслушав меня. – А ты уверена, что не была знакома ни с кем из этой семьи?
- С живыми – точно, - утвердительно киваю я, разглядывая шкатулку в моих руках.
Когда мы приезжаем домой, я упрашиваю мужа попробовать открыть шкатулку. Но и у него ничего не выходит.
Так и не удовлетворив любопытства, мы с Джимом ложимся спать.
***
Я бреду по бескрайней степи. Колючая, сухая трава, забивается мне в обувь и под штанины брюк. Но мне хорошо.
Тёплый ветер дует мне прямо в лицо. И, не смотря на то, что моя кожа обветрена, как у моряка (ощущение, что раньше моё лицо обвевали лишь влажные ветра), возникает чувство, что ещё никогда мои лёгкие не вдыхали такого свежего, бодрящего воздуха, наполняющего жизнью каждую клеточку моего тела.
Впереди виднеются деревья, сбоку – озеро, будто завесой, прикрытое высоким тростником.
Это саванна. Вокруг меня саванна.
Вдруг какой-то громкий звук привлекает моё внимание. Я оборачиваюсь, и вижу, как позади меня несётся стадо полосатых зебр. Я не могу сдержать улыбки и удивлённого восклицания.
Так хорошо. Тихо. Спокойно…
- Не-е-е-ет!!!!!!!!
Мне больно, очень больно! Что-то острое цепляется за мою кожу, вырывая куски плоти. Что-то волосатое прижимается ко мне.
- Не-е-е-ет!!!!!!!
Я пытаюсь скинуть это нечто, но у меня не выходит. Я продолжаю извиваться и корчиться от боли!
***
- Мелинда! Мелинда, проснись! – Джим тормошит меня за плечи, я чувствую, как его руки сжимают мои плечи, но сама я будто бы совсем в другом месте. В другом теле. В том, на которое напали, которому так больно.
-Мелинда! – наконец возвращается ощущение собственного тела, я прижимаюсь к мужу и громко всхлипываю.
- Это так больно, мне было так больно!
- Что это было? – Джим гладит меня по волосам, и осыпает лицо нежными невесомыми поцелуями.
- Я не знаю, - всхлипываю я, - большое, тёмное, острое…
И так и засыпаю в объятиях мужа с заплаканными глазами.
***
Утро, меня будит утро. Солнечные зайчики, отражённые от оконного стекла падают мне прямо на лицо.
Я переворачиваюсь на бок и вижу пустую подушку мужа.
Джим, наверное, уже на работе.
Бросив взгляд на будильник, я вскрикиваю.
- Боже, я опоздала!
Уже десять утра, удивительно, что я не проснулась, что Джим меня не разбудил.
- Мелинда, опять дурной сон?! – в комнату вбегает Джим.
Я удивлённо смотрю на него:
- Ты почему не пошёл на работу, милый?
- Решил, что сегодня я больше нужен тебе, - с улыбкой говорит Джим. – Кстати, я хотел принести тебе завтрак в постель, но когда услышал твой крик, забыл поднос на кухне.
Муж забавно смущается, а у меня сладко ёкает сердце в груди.
Как же я его люблю!
- Я люблю тебя, - я тут же высказываю то, что думаю. То, что чувствую.
- А я тебя, малышка. Ты давай умывайся, и спускайся на кухню. А я пока накрою на стол, раз уж завтрак в постель принести не удалось.
Джим целует меня в губы и выходит из комнаты.
Сладко потянувшись, так, что хрустнули косточки, я встаю с кровати и иду в душ. Слава Богу, Джим починил на прошлой неделе водопровод, и теперь у нас снова есть горячая вода.
Скинув ночную сорочку, я встаю под тёплые, упругие струи воды и поднимаю лицо к потолку.
Чтобы не думать о ночном кошмаре, занимаю себя мечтами о сегодняшнем дне, который безраздельно будет принадлежать мне и моему мужу.
Сначала мы позавтракаем, а после отправимся на пикник. Вернее – просто спустимся в наш небольшой сад. Я люблю наш дом, наш садик. Я никогда не променяю их на что-то другое.
На моём лице появляется улыбка, и я чувствую, как капельки воды скатываются в дугу моих полуоткрытых губ.
Вдруг резкая боль пронзает меня, боль в области сердца. И в этот момент я понимаю выражение «адская боль». Это когда нет сил терпеть, когда так больно, что рот не открывается, чтобы закричать, потому что даже губы сводит ужасной судорогой.
Краткий миг невесомости. И … пустота.
***
Я открываю глаза и вижу испуганное лицо моего мужа.
- Мелинда, ты упала в обморок, - голос Джима дрожит, как натянутая струна.
- Правда?
Я чувствую, что укутана в полотенце, и лежу на кровати.
- Мелинда, ты как? Скажи, голова болит? Что-то ещё?
Мой муж осматривает меня своим профессиональным взглядом и ничего серьёзного не находит.
- Нет, - у меня действительно ничего не болит. Сейчас не болит. Но стоит вспомнить то, что я почувствовала в душе, как меня начинает мутить.
- Почему ты потеряла сознание? У тебя закружилась голова?
Я отрицательно качаю я головой.
– Я упала в обморок, потому что почувствовала страшную боль.
- Что?! – мускулы на лице моего мужа сильно дёргаются. – Где тебе было больно?!
Столько заботы, беспокойства и любви я читаю в этот момент во взгляде Джима…
- Мне было больно в груди, где-то в области сердца, - услышав мой ответ, Джим вскакивает.
- Надо в больницу! Провести обследование! Дорогая, это так опас…
- Джим, - перебиваю я своего любимого мужа, - со мной всё в порядке.
- Но как?..
- Я думаю, что к шкатулке, которую мне оставила миссис Меллоун, привязался призрак, и он мне хочет что-то показать.
- Чёртовы призраки! – Джим в бессилии сжимает кулаки, так сильно, что костяшки его пальцев белеют.
- Не говори так! – Я кладу руку на плечо мужа, и нежно глажу, проводя до спины. – Пожалуйста, ему нужна моя помощь. И я помогу.
В моём голосе звучит столько решимости, что Джим не смеет мне возразить.
***
Завтрак проходит спокойно. Я шучу, а Джим даже улыбается моим шуткам. Но в нём чувствуется напряжение. Это потому, что он сильно беспокоиться за меня. В такие минуты, я начинаю ненавидеть свой Дар. Когда он доставляет беспокойство мне, в этом нет ничего страшного, но когда моему мужу…
Я мотаю головой, будто пытаюсь стряхнуть с себя эти мысли.
У меня есть Дар. И я должна помогать Блуждающим Душам. По-другому я просто не могу. Это часть меня, часть моей жизни.
Ближе к полудню, я упрашиваю мужа устроить пикник. Джим с трудом, но соглашается. Он говорит, что ему было-бы спокойнее, если бы я повела этот день в постели.
- Может, нам стоит открыть эту шкатулку и узнать, что внутри? Может, это подскажет, как помочь призраку? – предлагаю я мужу.
- А может, стоит её просто выбросить? – Джим говорит не серьёзно, зная, что я на такое никогда не соглашусь. И потому с последними словами он уже поднимается с пледа, на котором мы лежим в нашем саду, и отправляется за шкатулкой в дом.
Я откидываюсь на спину, раскидываю руки в стороны, вдыхаю воздух полной грудью и смотрю на облака.
***
- Такие большие, пушистые и белые облака! – говорю я удивлённым голосом и оборачиваюсь к человеку, стоящему позади меня.
- Да, в Лондоне такого не увидишь, - усмехается мужчина. На нём светлый костюм, высокие сапоги, шляпа и перекинутое через плечо ружьё.
- Очень сожалею, что раньше не соглашался ездить с тобой на охоту, - я смеюсь, довольным, радостным смехом.
- Ты многое потерял, - мужчина стягивает с головы шляпу, утирает пот со лба рукавом и начинает ею обмахиваться. – Но у нас ещё много времени впереди, брат! И, прежде чем ты станешь настоящим скучным лордом, - ещё одна насмешливая улыбка, - я вытащу тебя-таки ещё на пару сафари!
Я согласно киваю.
Раздаётся неясный шорох где-то в стороне от нас. Мужчина… Мой брат, прикладывает палец к губам и шёпотом просит вести себя тихо. Я согласно киваю.
Брат исчезает в направлении шума, а я бреду по степи. Колючая трава в обуви, в штанинах брюк… Топот стада зебр…
Какой-то миг ускользает от моего сознания, и в следующий момент я уже слышу громкий, оглушительный выстрел. Чувствую ужасную боль в груди. И вижу глаза брата, с расширившимися зрачками. Его руки, со следами пороха на кистях и рукавах, всё ещё продолжают стискивать ружьё.
***
- Брат! Он убил меня! – кричу я, не понимая, что происходит, где я нахожусь.
- О Господи! – из дома выбегает Джим, сжимая в руке шкатулку. Подбегает ко мне, начинает обнимать. А шкатулка всё ещё остаётся в его сжатой руке.
- Брат… Джим, - до меня начинает доходить, что то, что только что происходило, случилось не со мной. – Брат назвал меня… его лордом, - говорю я мужу, только ещё привыкая к осознанию, что я – это вновь я. – Я думаю, что лорд Джон Рокстон, отец миссис Меллоун, именно так и умер. От руки своего брата.
- Но при чём тут шкатулка? При чём тут ты? – Джим опускается на плед рядом со мной. Берёт мою руку в свою, и наши пальцы переплетаются, точно так же, как переплетены наши судьбы.
- Не знаю, - я в задумчивости прикусываю нижнюю губу и смотрю куда-то вдаль… Хотела бы я знать заранее, что я должна делать, о чём мне нужно знать. – Я думаю – это всего-лишь предположение – что я должна помочь лорду Рокстону обрести покой, понять, почему брат так с ним поступил…
-Но, - Джим не совсем понимает, как, впрочем, и я, - откуда миссис Меллоун узнала о тебе? О призраке своего отца?
Всё, что я могу, это лишь пожать плечами.
Вечер наступает слишком рано. Слишком мало времени, нам с Джимом его не хватает, чтобы насладиться обществом друг друга. Казалось бы, мы уже женаты почти полгода, страсть, нежность и сладкое щемление в груди должны бы уже пройти… Но они не проходят, и я верю, что так будет всегда.
Ближе к ночи, Джима срочно вызывают на дежурство. У парня, который замещал моего мужа, жена попала в автокатастрофу, и Джим должен отдежурить за него его смену до конца.
Джим не хочет оставлять меня одну, но я уверяю его, что со мной всё будет в порядке.
- Правда, милый, не беспокойся, если что – я тебе позвоню. Или Андреа попрошу приехать.
- Обещаешь? – Джим с беспокойством смотрит на меня, и никак не хочет уходить.
- Клянусь, - я висну на его шее, и страстно целую в губы.
- Я же так никогда не уйду! – Джим, наконец, расслабляется и смеётся.
Но всё же ему приходится уходить.
Проводив мужа до двери, я возвращаюсь в нашу спальню и включаю телевизор.
На экране - комедия шестидесятых.
Как раз то, что нужно.
***
Мой взгляд то и дело возвращается к шкатулке. Руки неспокойно двигаются, и всё время тянутся к деревянной коробочке.
Я беру её в руки. В комнате сумрачно – лишь экран телевизора немного рассеивает ночной мрак.
- Вы меня видите? – я вздрагиваю. Поворачиваю голову и вижу молодого, привлекательного мужчину. На нём – бежевый костюм и высокие сапоги. Пиджак его распахнут, открывая взгляду светлую рубашку, с тёмно-алым пятном на ней.
- Вижу, - я киваю, торопливо натягиваю халат и встаю с кровати. – Вы – лорд Рокстон? – спрашиваю я.
- Да, - призрак подтверждает мои слова и протягивает ко мне руки. – Я прошу о помощи. Пожалуйста, помогите.
- Я помогу вам, - я пытаюсь успокоить призрака. Я не хочу, чтобы он сейчас исчез, а потом опять появился и снова дал мне почувствовать и увидеть картины из его прошлого.
- Не мне, вы должны помочь не мне, - призрак мотает головой и продолжает тянуть ко мне свои руки. – Помоги моему брату.
- Брату? - Я удивлена. – Он… он вас убил?
Теперь у меня возникают сомнения. Может быть, я не так поняла увиденное?
- Он хотел меня спасти… - призрак пытается дотронуться до меня. Но его ладони проходят сквозь моё тело. И в тех местах я чествую ужасный холод, пронизывающий до самых костей.
- Помогите, - повторяет мёртвый лорд. Его руки проходят сквозь мою грудь, касаясь самого сердца, и поднимаются к голове. В глазах темнеет, и я снова теряю сознание.
***
Уже утро? Почему так светло?
Над моей головой шумят деревья. Ослепительное солнце бьёт в глаза. Я закрываюсь от его лучей ладонью.
- Очнулись? – на сияющем фоне неба появляется тёмная фигура. – Что с вами приключилось, леди?
Мужской голос… Он так знакомо звучит.
Мужчина подаёт мне руку и помогает подняться с земли. Я оглядываюсь по сторонам и вижу только буйную зелень. Деревья, травы, всё такое сочное и яркое. Кажется, я в джунглях.
- Леди, вы знаете английский?
Теперь, когда мужчина стоит рядом, я узнаю в нём брата, убийцу лорда.
Я невольно вскрикиваю, и выдёргиваю свою руку из его.
- Не бойтесь, я не причиню вам зла.
Вживую, у него ужасно сильный британский акцент. В своих видениях я не обратила на это внимания.
- Вы – Рокстон? – то ли утверждаю, то ли спрашиваю я.
- Откуда вы меня знаете? Мы знакомы? – мужчина хмурится.
Я молчу.
- Леди, отвечайте! Я действительно – Рокстон, лорд Джон Рокстон.
Я не могу сдержать удивлённого восклицания. Ведь до этого я была абсолютно уверена, что убитый брат – это и есть лорд Джон Рокстон.
***
- Вы удивлены? – лорд Рокстон тоже удивлён. Не меньше меня.
- Я… я думала, что вы другой Рокстон, - мои слова слышатся, как лепет младенца. Несерьёзно. А если я ещё и признаюсь, что говорю с призраками… Что он подумает? Он мне не поверит.
- Леди, вы что-то хотите мне сказать? – похоже, он читает по моему лицу, как по открытой книге.
- Нет… Да… В общем, - я собираюсь с силами… Так трудно признаваться. Всегда. – Я говорю с призраками!
Ну вот, я это сказала. Но Лорд не спешит смеяться или что-то ещё в этом роде. Он лишь оценивающе смотрит на меня, потом задаёт вопрос:
- Значит, вы обо мне от призрака узнали?
Я вздыхаю с облегчением, что не может укрыться от мужчины.
- Да. От призрака… одного близкого вам человека, который хочет вам помочь.
Рокстон устало опускается на большой каменный валун и снимает шляпу.
- Кто этот призрак?
- Ваш… ваш брат. Лорд.
- Он пришёл к вам? – кажется, это Джона удивляет больше всего остального.
- Да… Пришёл просить, чтобы я вам помогла.
- Не верю, - лорд Рокстон качает головой, и остекленевшим взглядом смотрит на меня. – Уилл… Он меня ненавидит, я знаю. Он не мог простить за меня.
- Но откуда вы можете это знать? – мой вопрос повисает в воздухе резким звуком.
- Просто… знаю… В пещере… тогда… я его видел, впрочем – не важно! – торопливо говорит лорд.
- Я не знаю о чём вы, но ваш брат, точно хочет вам помочь! Я могу доказать! – и я начинаю выкладывать Джону все свои видения.
Он потрясённо смотрит на меня, с силой сжимая кулаки в карманах брюк.
- Значит… Уилл простил меня? – и я слышу столько надежды в его голосе. – Он здесь? Вы можете передать ему, что я не хотел?! Что всё это вышло случайно?!
Я оглядываюсь по сторонам.
- Я не вижу сейчас здесь Уилла, - надежда в глазах Рокстона гаснет, будто под порывом ветра огонёк свечи.
Я сажусь рядом с ним, сочувственно сжимаю его большую и сильную ладонь.
- Он правда вас простил…
Джон молчит.
***
- Передайте ему, что я его ни в чём не виню, - я слышу рядом голос Уилла. Поднимаю взгляд и вижу его призрачные глаза, блестящие потусторонним, но, тем не менее, совсем не страшным светом.
- Уилл здесь, - сообщаю я.
Джон вздрагивает и смотрит на то место, где стоит его брат, будто точно знает, будто видит, где он.
- Я чувствую его! Уилл! – лорд Рокстон, живой лорд Рокстон, вскакивает с валуна, и смотрит на меня.
- Прошу вас, передайте ему, что я лишь хотел его спасти! – глаза мужчины начинают блестеть влажным блеском.
- Вы сами можете ему всё сказать, - я улыбаюсь Джону и смаргиваю с ресниц солёные капли слёз. – Он вас слышит.
- Уилл, брат! – Джон мнёт в руках свою шляпу. Вещь совсем теряет свою форму, и превращается в бесформенный кусок фетра. – Когда та обезьяна на тебя напала, я не знал, что делать! Она начала грызть тебе горло, и я в отчаянии выстрелил! Прости!
Из его груди рвётся едва сдерживаемое рыдание.
Мужчины не плачут.
Мужчины хранят боль в себе, и лишь иногда, её становится настолько много, что она против воли начинает сочиться из глаз солёными слезами и рваться из груди прерывистыми и громкими хрипами.
- Мелинда, - это говорит Уилл. – Передайте брату, что я знаю это. Всегда знал, что он хотел лишь спасти меня.
- Хорошо, передам, - я киваю призраку, а лорд Рокстон в это время выжидающе смотрит на меня.
- Джон, ваш брат, просит передать вам, что он ни в чём вас не винит, что всегда знал, что вы не виноваты.
Я стараюсь говорить спокойно, не смотря на то, что начинаю плакать
- Но я виноват! – яростно кричит лорд. – Я его убил! Убил, понимаете! Лучше бы я был на его месте!
- Джон! Джон! Пожалуйста!
Я пытаюсь успокоить одного брата, чтобы спокойно стало другому. При каждом слове о вине Джона, Уильям Рокстон вздрагивает, морщиться от боли. Я смотрю в его глаза, и понимаю, что эта боль – боль от слов брата – намного хуже той боли, что он испытал перед смертью.
- Джон, - мой голос звучит очень умоляюще. – Пожалуйста, перестаньте. От ваших слов, ваш брат страдает. Он не может уйти в Свет, пока вы себя не простите…
- В Свет? – хрипло переспрашивает лорд Рокстон.
- Да, в свет, - киваю я, - туда, куда уходят люди после смерти.
- А что там? – спрашивает Джон. И он, и его брат одинаково нетерпеливо ждут моего ответа.
- Там хорошо. Там те, которые нас любят, те, кто умер раньше нас. И там тепло, всегда-всегда, и спокойно.
На лице Уилла появляется улыбка.
- Значит, я встречусь с дедушкой. Помнишь, Джон, как он учил нас стрелять из ружья? Катал на своём коне? Громе, Чёрном Громе, помнишь?  - последние слова Уилла обращены к брату.
- Уилл спрашивает, помните ли вы, как ваш дедушка учил вас стрелять из ружья и катал на Чёрном Громе? Уилл говорит, что будет рад его снова увидеть, говорю я живому Рокстону.
Лицо Джона немного светлеет. Будто небо прояснятся от туч после дождя.
- Ты научился стрелять раньше меня… Да и с Громом у тебя выходило лучше, - с улыбкой произносит лорд Рокстон.
- Ты тоже был неплох.
Уильям Рокстон улыбается, и в этот момент братья становятся очень похожи друг на друга. И мне совсем не трудно представить двух мальчишек, весело проводящих время со своим любимым дедушкой.
- Ваш брат говорит, что вы тоже были неплохи, - я заплакано улыбаюсь.
- Леди, спасибо вам, - Джон с благодарностью смотрит на меня, а потом произносит. – Уилл, брат, я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, - говорит Уилл. И вдруг он начинает светиться. – Мелинда, я вижу свет… Это так прекрасно… Мелинда, спасибо вам… Дедушка!
Уильям Рокстон устремляется вперёд. К свету, к своим родным, близким, тем, кого он любил и потерял, но теперь снова обрёл.
Вскоре его фигура тает, пока совсем не исчезает с моих глаз.
***
- Он ушёл? – спрашивает Джон, а я киваю.
- Да, он ушёл в Свет. Теперь с ним всё будет хорошо.
- Как мне вас благодарить?! – громко сглотнув и прерывисто вздохнув, спрашивает теперь уже единственный лорд Рокстон.
- Вы уже отблагодарили, - я улыбаюсь и вытираю слёзы с глаз. – Теперь, просто будьте счастливы.
- Вы исчезаете!
Я поднимаю руки к глазам, и вижу, что они становятся прозрачными.
- Наверно потому, что я выполнила свою миссию и мне пора домой… Прощайте, лорд Рокстон! – я махаю ему рукой. Золотая вспышка сопровождает этот жест. Будто кусочек солнца отлетает от моей руки.
- Скажите хоть, как вас зовут? – торопливо спрашивает Джон.
- Мелинда, Мелинда Гордон! И я из 2005 года! Из Грэндвью! – с улыбкой, торопливо, чтобы успеть сказать, пока не исчезла, сообщаю я.
Перед моими глазами начинают сливаться два мира. Зелёный мир джунглей и коричнево-бежевый – моей спальни.
Всё яснее становятся очертания таких знакомых мне предметов: я вижу свою кровать, телевизор, тумбочку с лежащей на ней книгой. Прежде чем совсем не перенестись в своё время я успеваю услышать последние слова лорда Джона Рокстона:
- Прощайте, Мелинда Гордон из Грэндвью!
***
- Доброе утро, любимая! – я чувствую лёгкий поцелуй на своей щеке, открываю глаза и вижу своего любимого мужа. Он ещё не успел переодеться, и потому склонился надо мной в пропахшей уколами и таблетками больничной одежде.
- Любимый, - я дарю мужу нежную улыбку, и притягиваю к себе за шею. Он падает в кровать, прямо на меня, и мы счастливо смеёмся.
- Я люблю тебя, - говорит он.
- А я люблю тебя, - я запускаю ладошку ему под рубашку, и хитро прищурившись, предлагаю, - Тебе пора снять свою одежду.
Муж с радостью соглашается, избавляет меня от сорочки и начинает страстно покрывать поцелуями каждый сантиметр моего тела.
***
Мы лежим в кровать, крепко обняв друг друга. Джим слушает мой рассказ о братьях…
Я говорю, и в это же время ласкаю грудь Джима, его руки…
Вдруг что-то привлекает моё внимание. Что-то не так. Меня охватывает чувство острой потери. Сердце болезненно сжимается, дыхание перехватывает…
- Дорогая, что с тобой? – обеспокоенно спрашивает Джим, из расслабленного и ласкового мужа вмиг превращаясь в строгого врача.
- Я … я не знаю…
И тут взгляд падает на мою левую руку. На ней нет обручального кольца!
- Джим, я потеряла кольцо, - с болью в голосе, признаюсь я.
- Мелинда?.. – кажется, он вздохнул с облегчением. – Дорогая, это не страшно… я уже было напугался, что тебе стало нехорошо! Или что с тобой опять приключилось одно из видений…
- Лучше бы оно! –горестно вздыхаю я.
- Послушай, - а я придумал, как можно открыть шкатулку, - говорит Джим, пытаясь меня утешить.
- Как? – спрашиваю я, хотя в этот момент могу думать только о своём обручальном кольце.
- Подожди минутку… К нам тут поступил один необычный пациент... Вор, по правде говоря, - весело хмыкает мой муж, -  Привезли с колотым… а в кармане обнаружилась связка отмычек… Я и подумал, почему бы их не взять на прокат?...
- Джим!!!
- Что, милая?
Муж смотрит на меня самым невинным взглядом. Достаёт из своего портфеля связку странных железяк и проволок и начинает примерять их к шкатулке.
- Неужели ты думаешь, что всё будет так просто? – удивляюсь я.
- Просто смотри…
- Откуда ты … - раздаётся щелчок, - … научился этому?
- Видел в кино, - пожимает плечами мой обожаемый муж и передаёт мне шкатулку.
Я беру её осторожно, будто боясь, что она сломается.
Поднимаю крышку. В шкатулке лежит листок бумаги и небольшой бархатный мешочек.
Я разворачиваю листок и начинаю читать вслух:

Дорогая Мелинда Гордон из Грэндвью!
Спасибо Вам за то, что Вы помогли мне и Уильяму. Теперь, когда моё сердце освободилось от боли и печали, я смог последовать Вашему совету - быть счастливым.
Место в сердце, которое раньше занимали горечь и вина, освободилось, но оно недолго было незанятым! Теперь в моём сердце живёт только любовь и моя огромная к Вам благодарность!
Я женился на женщине, которую люблю больше жизни, на моей дорогой Маргарит! Недавно она подарила мне чудесную дочь, которую мы назвали Сьюзен. В эту минуту моя маленькая девочка играет со своим приятелем – сыном наших очень хороших друзей – маленьким Джеком Меллоуном. А моя взрослая девочка, моя обожаемая жена, сидит рядом и помогает мне писать это письмо. Никогда я ещё не чувствовал себя таким счастливым!
Ещё раз я говорю Вам спасибо от чистого сердца! Спасибо Вам и от моей жены. И да пошлёт Вам Бог много счастья!

Навсегда Вам благодарный
Лорд Джон Рокстон.

В низу письма я вижу маленькую приписку:

Когда вы исчезли, я кое-что обнаружил. Думаю, эта вещь принадлежит Вам. Надеюсь, в своё время она вернётся к Вам обратно.

Дочитав письмо, я бережно кладу его обратно в шкатулку, и с нетерпением беру бархатный мешочек. Маленькие завязочки никак не хотят подаваться моим дрожащим пальцам. Но, наконец, я с ними справляюсь и вытряхиваю содержимое мешочка себе на ладонь.
Это моё кольцо.
Моё обручальное кольцо. Оно выглядит немного по-другому, слегка почерневшим под гнётом времени, но оно точно моё.
Я подношу его к глазам и на внутренней стороне золотого ободка читаю:

Мелинда и Джим. Навсегда.

КОНЕЦ.